В Одесском музее западного и восточного искусства открылась юбилейная выставка Сергея Ильина
Разместилась экспозиция в зале, уже не первый год ожидающем ремонта – в метинах отбитой штукатурки на стенах, темнеющих пятнах дранки на потолке. Именно здесь 25 лет назад состоялась первая музейная выставка художника.
К тому же трэш-эстетика интерьера, считает Ильин, как нельзя лучше оттеняет его работы – созданную им Страну молчания, Terra Silentium. Мир, где властвуют сумрак и тишина, где застыло лаконичное совершенство античного мифа.
«В этой живописи – невероятная прелесть», — считает художник Григорий Палатников. – Здесь величаво плывут облака, тихо шелестит трава, плещется вода. И вместе с ее автором мы поднимаемся по ступеням лестницы медитации».
Ильин же не устает цитировать Шарля Бодлера:
«Существование земных вещей сомнительно, тогда как подлинная реальность сокрыта в грезах». Фантастические, светящиеся, холодновато-оцепенелые миры художника родом из его снов.
Его называют романтиком, символистом. Сам же мастер позиционирует свое творчество как метареализм – выдуманный им творческий метод, согласно которому каждый предмет, написанный художником, реален, но собранные вместе на картине они становятся ирреальными,создают иное измерение. Своими коллегами Ильинсчитает мэтров метафизической живописи Джорджо де Кирико и Джорджо Моранди. А, порой, его образы, пластические формы, колористические решения – дань восхищения Генри Муру, Пабло Пикассо, Полю Гогену…
Юбилейную выставку мастер назвал «Старые картины о главном». Большинство представленных здесь работ известны поклонникам его творчества. Открытием для многих стали два прекрасных портрета жены художника – гордой красавицы с точеной шеей и бездонными печальными глазами.
Постмодернистские, по сути, полотна Ильина смикшированы из художественных цитат, философских аллюзий, отголосков мифов, литературных реминисценций. Его картины – причудливые и отстраненные иллюстрации к истории мировой культуры. Художник- продолжатель и хранитель культурных европейских традиций, европейского культурного мифа. И даже, казалось бы, реалистические пейзажи норвежских фьордов, сияющих и бесстрастных, превращаются у Ильина в картину сотворения мира – первозданные хляби, изначальную твердь.
На его картинах много камней – свидетелей тысячелетий, вобравших в свою структуру миллионы древних организмов, хранителей памяти эпох. Из первобытного хаоса обсидиановым совершенством рождается Черная Венера, из иссеченного временем мрамора – Адам и Ева. Художник же вновь и вновь ищет первичную субстанцию, из которой сотворен мир.